Говорят не только люди...

Не только люди умеют говорить, но и птицы. То, что птицы могут произносить слова и даже целые фразы, было известно очень давно. С незапамятных времен в Индии и Африке приручали крупных попугаев, которые с успехом имитировали речь своих хозяев.

В России издавна держали говорящих скворцов и ворон. Сидел такой говорящий скворушка на подоконнике какого-нибудь питейного заведения и зазывал клиентов: «Дяденька, налей водочки!».

Однако до сих пор еще, несмотря на массовое содержание говорящих птиц (сейчас это в основном волнистые попугайчики), загадка имитации ими человеческой речи остается неразгаданной. Хотя в последнее время мы значительно продвинулись в ее решении. С каждым днем растет количество новых, потрясающих фактов, на которые непосвященный человек реагирует недоверчивой репликой: «Не может быть!»

В прошлом году мы рассказывали об интереснейших результатах, полученных группой ученых-этологов из США, работавших с серым попугаем (жако)*. Их питомец выучил обозначения 30 демонстрируемых ему предметов, научился определять их форму и цвет, отвечать на вопросы.

Ну, а что же наши русскоязычные пернатые говоруны? Они не во многом уступают знаменитому Алексу. В большинстве случаев с ними даже никто специально и не занимался.

Волнистого попугайчика Франтика воспитала Анна Васильевна Трубачева из Луганска. Вся ее семья состояла из Франтика и смышленого песика Бошки. Хозяйка в равной степени общалась как с тем, так и с другим. Разумеется, пес хоть и понимал свою хозяйку, но ответить мог только разнообразными позами и лаем, что, впрочем, у него неплохо получалось. Зато Франтик освоил почти полтора десятка бытовых тем для разговора. На кухне он «угощал» свою хозяйку всякими лакомствами: предлагал шпроты, окрошечку, шматок сала, чесночок и т.д. Мог и сам попросить сварить ему картошечку или дать хлебушка. Часто попугайчик просил еду не только для себя, но и для своего лохматого приятеля. «Бошке мяса!» – требовал он.

После еды просил рассказать сказку, причем знал несколько, например «Кошку-Мурочку», «Муху-Цокотуху», «Курочку-Рябу». Если хозяйка соглашалась рассказать сказку, то Франтик к ней прыгал на руку, прижимал клюв к ее губам и слушал, не отрываясь, пока Анна Васильевна говорила. Когда она замолкала, попугайчик толкал ее клювом в губы и требовал продолжения. Анна Васильевна пыталась отмахнуться: «Ну тебя, устала я», тогда Франтик пытался приказывать: «Тебе ясно?! Хочу сказку!» Если и это не помогало, Франтик отходил в сторону и говорил, копируя обиженный тон: «Скучно, страшно скучно».

Однажды к Анне Васильевне зашли две подруги. Одна из них стала что-то громко рассказывать, жестикулируя. Франтик попытался спрятаться от шума в клетку, но и там все было слышно, тогда он сказал: «Кричишь, кричишь и кричишь!» Все засмеялись. Через некоторое время, забыв про замечание, женщина снова повысила голос. «Опять кричишь?!» – сказал Франтик. Он вообще не любил повышенного тона. Как-то он настойчиво просил у хозяйки дать ему картошечки, но она не вняла его просьбам. И когда он в очередной раз сказал: «Я хочу картошечку», хозяйка взорвалась: «Да далась тебе эта картошечка!». «Я тебя люблю, а ты кричишь!» – ответил Франтик.

Однажды мне рассказали про одного очень талантливого волнистого попугайчика Гришу. Я позвонила его хозяйке, чтобы попросить разрешения приехать и записать голос ее питомца. Уже по телефону я услышала много интересного о Грише. В частности, вот такой эпизод. В доме были гости. Грише очень понравилась одна блондинка. Попугайчик не отходил от нее весь вечер, ходил по голове. Потом уселся на ее плечо и доверительно сказал: «У меня есть квартира!». Гости застыли в изумлении. А попугай, помолчав несколько секунд, добавил: «И там еще три комнаты».

Я просидела с Гришей весь день. К моему сожалению, ничего путного он не сказал, кроме обычного «джентльменского» набора – «Гриша – хорошая птичка, привет» и т.п. Вечером я собралась домой, сложила в сумку свою звукозаписывающую технику и вышла в коридор. Гришина хозяйка вышла из другой комнаты, чтобы проводить меня. Гриша тоже вылетел в коридор и уселся на зеркало. Хозяйка стала ему выговаривать, что он так плохо себя вел и ничего толком не сказал. Гриша крутился на зеркале и вдруг произнес совершенно отчетливо: «А просто я не хочу». Заметьте, что он совершенно правильно построил фразу и сказал о себе не от третьего, а от первого лица!

Немало талантливых говорунов есть и среди воробьинообразных птиц. Так, Д.И. Кайгородов в своей книге «Из царства пернатых», изданной в 1891 г., рассказывает о говорящем скворце: «Мне лично привелось видеть только одного говорящего скворца (не из первоклассных). Скворец этот говорит следующие слова и фразы: «Миша (его так зовут), Мишечка, Мишуня, Мишурочка, душечка. Здравствуй, Сашечка. Прощай, Мишуша, Миша, спой песенку». После этих последних слов он всегда начинает насвистывать «Чижика» – первое колено правильно и отчетливо, но на втором большей частью сбивается и переходит на слова: «Миша, Мишечка, спой песенку» и снова начинает насвистывать «Чижика». Все это произносится скроговоркой чрезвычайно забавно.

А.Э. Брэм писал о говорящем вороне Якове, который принадлежал Брэму-старшему. Яков сам научился имитировать речь своего хозяина так искусно, что домашние путали их голоса. Ворон произносил свое имя и фразы побуждения, которые относились к его собственной персоне: «Яков, поди сюда! Здравствуй, Яков!» Горничных он будил, обращаясь к каждой по имени: «Мина, вставай! Кристель, вставай!» Он также копировал смех детей, лаял, кудахтал и ворковал, как голубь.

Наши обыкновенные серые вороны тоже могут подражать человеческой речи. Английский этолог и биоакустик Моурер описывает серую ворону, долго жившую в одном из зоопарков Англии. Она настолько привыкла к людям и к их речи, что почти заменила свое родное карканье на английские слова приветствия: «Hello» и «Ok, boy».

Немецкий орнитолог Рольф Двенгер рассказывал о своих питомцах – галчатах, которых он воспитал с «младенческого возраста». На основании человеческой речи они выработали свою песню. Когда одна из птиц оставалась в одиночестве, то сразу же заводила эту песню, составленную из разных слов (произносимых как внятно, так и не очень), которые перемежались характерными галочьими звуками. Причем для имитации галки с большим удовольствием выбирали слова со звуком «о», что вовсе не типично, например, для волнистых попугайчиков.

Сорока, жившая в Московском дворце пионеров, рассказывала, что зовут ее Карлуша. Жила она раньше с пожилой женщиной и девочкой. Надтреснутым голосом старой женщины с типичными интонациями птица четко произносила: «Лидочка».

У любителя птиц Р.В. Фаермана жили говорящая сорока Петруша и сойка, которая умела произносить «Здравствуй».

А вот уж канарейка – это точно неординарный говорун! Ленинградка И.Г. Двужильная купила кенара Пинчика и самку Брики в возрасте 2–3-х месяцев. Самец много щебетал, учился петь. Ирина Георгиевна приучала своих питомцев брать корм из рук и приговаривала им высоким мелодичным голосом «тю-тю-тю, тюить-тюить, Пинчи, Брики, миленькие птички, чудненькие птички, вот какие эти птички». Кенар очень внимательно слушал хозяйку. Человеческая речь стала для Пинчи единственным акустическим эталоном. Через четыре месяца он впервые повторил за своей хозяйкой: «тю-тю-тю, тюить-тюить», а еще через несколько дней сказал: «Пинчи». А вскоре семья Двужильных услышала фразу, которую произнес Пинчи тоненьким и тихим голоском: «Вот какие это птички, миленькие птички». Затем были: «Брики» и «чудненькие птички».

Через полгода кенар сформировал свою «песню» – она начиналась с двойного повторения «Пинчи-Пинчи, Брики-Брики», затем следовал отрывок врожденных кенаровых трелей и снова имитаций человеческой речи: «чудненькие птички, миленькие птички, вот какие птички». Заканчивалась песня громкой кенаровой трелью.

Ирина Георгиевна ежедневно занималась с кенаром, повторяя выученное и добавив новые слова: «любименькие птички» и «прелесть Пинчи». Вначале кенар выговаривал «люби-люби-люби», а полностью слово «любименькие» произнес через несколько месяцев. Но слово «прелесть» он выучил только после того, как хозяйка стала произносить «прелести» – до этого у него получалось только «пре-пре-пре».

Ирина Георгиевна пыталась обучить и двух сыновей Пинчика – один из них выучил фразу «Вот, вот какие эти птички», а другой – «вот-вот», «Пинчи-Пинчи», «птички». Но больше у них ничего не получилось, кроме обычной кенаровой песни.

Как же объяснить факт имитации птицами человеческой речи? Дело в том, что видовая сигнализация у птиц с высокой степенью социальности не является врожденной. Птицы на воле перенимают ее от своих сородичей, имея к этому соответствующую предрасположенность. В неволе же партнером для общения становится человек, и его сигнализация оказывается единственной, возможной для заучивания. И обязательной – ведь птицы не могут обойтись без общения. Ручная птица, воспитанная человеком, получает от него все необходимое: корм, воду, свет. Но от человека зависит и ее этологическое благополучие, которое обязательно включает в себя коммуникативные связи с партнером. Птица выучивает компоненты речевой сигнализации человека в рамках адаптации к новым условиям среды обитания для того, чтобы выжить.

В основе обучения говорению лежит огромная любовь к птице, терпение, постоянная забота и тесное языковое общение в течение всего дня. Лучшие говоруны воспитаны одинокими пожилыми женщинами-пенсионерками, которые пестовали своих попугаев примерно так же, как растили бы внуков, которых у них по разным причинам не было. И постоянное общение, любовь и внимание сделали свое дело.

В то же самое время птица становится другом и основным собеседником пожилого одинокого человека, испытывающего дискомфорт от недостатка общения. И вот он уже не чувствует себя одиноким, ведь есть с кем поговорить! Многие владельцы признавались, что они не смогли бы пережить разные стрессовые ситуации, связанные с болезнями, потерей родных и т.д., если бы не их пернатые члены семьи, которым и имена даются человеческие, например Саша, Петруша, Кеша, Боречка. И фамилия обязательно имеется – такая же, как у их мам-воспитательниц.

Говорящие птицы могут помочь лечить душевнобольных людей. Американский психиатр Б.Левинсон уже получил положительные результаты лечения психических расстройств у детей с помощью животных-любимцев. Такие животные помогают преодолеть отчужденность и неконтактность ребенка, становятся «мостиком» для общения врача с маленьким пациентом, страдающим аутизмом. Использовались, правда, пока в основном кошки, собаки и некоторые другие животные. Преимущество говорящей птицы состоит в том, что она может ответить человеку.

Сейчас термин «зоотерапия» уже широко известен. Мы предлагаем в дополнение еще и «орнитотерапию», способную помочь в лечении эпилепсии, аутизма, некоторых психических расстройств. С помощью методики, предложенной проф. В.Д. Ильичевым, можно лечить заикание и недостатки речи у детей. Ведь учить птичку произносить слова гораздо интересней, чем повторять одно и то же себе самому.

Вполне полезными могут быть и контакты с говорящей птицей у незрячего ребенка. У детей с недостатками зрения обычно обостренный слух, значит и занятия с птицей пойдут эффективнее. Хорошо развитое чувство осязания тоже будет кстати, ребенок с радостью ощутит доверчиво сидящего у него на руке попугайчика. Занятия с птицей расширят и укрепят связи слепого ребенка с окружающим миром, дадут ему возможность проявить себя и вписаться в социальную обстановку, преодолев психологический барьер отчужденности.

Говорящие животные (и не только птицы, подобные способности отмечены и у некоторых млекопитающих) представляют большой интерес для науки. Если у кого-то из читателей есть такое животное или записи «говорения», пожалуйста, свяжитесь с автором статьи по адресу: Москва 119071, Ленинский пр. 33, или по тел.952-35-84, или по электронной почте silaeva.o@mtu.ru .

*«Разговор с Алексом», >№ 16/2002 г.